Безумная Нелли

В одной из долин графства Нортумберланд на маленькой ферме жила семья Вильсонов, состоящая из мужа и жены, их сына Неда и дочери Эми.

Как раз против дома Вильсонов, на расстоянии двадцати саженей от него, лежал большой гранит. Каждый вечер, как только начинало темнеть, возле этого обломка скалы появлялась фигура старухи, кутающейся в старый серый плащ. Она наклонялась, вынимала из кармана молоток и начинала изо всех сил колотить им по камню, точно хотела раздробить крепкую глыбу гранита.

Так бесплодно она работала всю ночь и уходила, едва на небе появлялись первые слабые лучи. Ее называли безумной Нелли, и никто не знал, сколько ей лет. Обитатели фермы привыкли к постоянному стуку молотка старухи и не обращали на него внимания. Запоздавшие слуги при свете луны всегда видели ее в одном и том же платье зимой и летом, в зной и в стужу.

Однако когда дети фермера выросли, их стала занимать мысль о старухе, которая каждую ночь так усердно и так бесполезно трудилась.

Однажды в ясный лунный вечер Нед и Эми подошли к ней и спросили, зачем она старается отбить кусок гранита, но Нелли повернула к ним такое сердитое лицо, и ее впалые глаза так зло засверкали при свете луны, что Эми с ужасом отшатнулась и заплакала. Брату пришлось отвести ее в сторону и долго успокаивать, говоря, что Нелли только несчастная больная, которая не может им сделать ничего плохого.
Эми успокоилась, но когда Нед предложил ей вернуться к камню, она наотрез отказалась, и брат с сестрой ушли домой.

Тем не менее Нед решил разузнать тайну безумной, и на следующий день, в сумерки, он снова пошел к граниту, хотя погода совсем испортилась: на небе нависли темные облака и моросил мелкий частый холодный дождик.
— Неужели несчастная опять сидит над своим камнем, — подумал Нед, идя по скользкой глинистой тропинке. И словно в ответ на его мысль в эту минуту раздались мерные удары молотка.
Безумная Нелли была на обычном месте и занималась своим делом. Нед остановился возле нее. Она, не обращая внимания на молодого человека, работала молотком. Тусклый фонарь, поставленный на камень, освещал ее измученное лицо. Ветер сдвинул ее шляпу набок и трепал ее седые волосы. Капли усилившегося дождя текли по ее морщинам, точно крупные слезы, намокший плащ прилип к ее старым худым плечам.
— Нет, я не могу этого вынести, — подумал Нед. — Нелли, — сказал он громко, — что ты делаешь? Зачем ты без толку долбишь этот камень? Брось! Пойдем со мной, я отведу тебя в наш дом. Если хочешь, мы пройдем через кухонное крыльцо, и никто не увидит тебя.
Старуха сердито посмотрела на него и продолжала стучать молотком.
— Послушай, брось, — повторил Нед, — переночуй у нас на кухне, мы обсушим и обогреем тебя. Проведи хоть одну ночь, как подобает доброй христианке. Старуха молчала.
Тогда раздосадованный Нед, рослый и сильный малый, наклонился к Нелли, поднял ее и, не обращая внимания на то, что она старается ударить его молотком, отнес в дом.

Он вошел с нею в кухню, зажег лампу, затопил печь. Очутившись в доме, старуха присмирела, выронила молоток... Она сидела на стуле, на который опустил ее Нед, закрыв глаза, точно мертвая.
Нед тихонько, чтобы не разбудить родителей, позвал сестру, и Эми, превозмогая страх, сняла с безумной ее намокший плащ и истоптанные мокрые башмаки. Она обула ее старые ноги в ковровые туфли матери и завернула в свою большую шаль. Старуха не сопротивлялась, она выпила теплого молока, но ничего не говорила.
Вскоре Эми принесла охапку соломы и свою старую подушку и уложила на них Нелли, которая заснула, как убитая.
Боясь, что родители будут бранить их, если они оставят в кухне одну безумную нищую, брат и сестра решили не ложиться и всю ночь продремали на неудобных деревянных табуретах возле кухонного стола.

Едва стало светать, они проснулись. Проснулась и старуха и, еще в полудреме, словно потягиваясь, сказала:
— Ах, как хорошо!
После этого она быстро приподнялась, с удивлением оглянулась и спросила:
— Где я?
К ней подошла Эми с чашкой теплого молока. Старуха ласково улыбнулась молодой девушке. Странное дело — на ее лице не осталось ни следа от суровости, которая так недавно напугала Эми. Старая Нелли выпила молоко и сказала:
— Благодарю вас, дети, вы дали мне ночь отдыха, и для меня приближается другой, еще более желанный покой. Но и вы помяните добрым словом Нелли. Сегодня ночью приходите к камню... И вот что, сынок, — обратилась она к Неду, — приведи работников или сам постарайся уничтожить или сдвинуть тот тяжелый гранит, который я столько лет старалась разбить. Ты не будешь жалеть об этом.
Старуха завернулась в свой высохший плащ, надела старые башмаки и ушла.

Рассказав все отцу, Нед с его позволения съездил в соседний город, купил там бурав, порох и фитиль. Вместе с отцом и работником (которому Нед не сказал, зачем он это делает) молодой человек просверлил камень и вечером взорвал его. Гранитная глыба раскололась на несколько кусков. Когда эти осколки были сдвинуты, под ними оказалось большое отверстие.
Нед никому не позволил спуститься в него. Он попросил всех уйти, а ночью, около двенадцати часов, вместе с Эми вернулся к тому месту, где прежде лежал камень.
Нелли уже ждала молодых людей. В ее руке был тот же маленький зажженный фонарь. При его слабом свете старуха стала спускаться под землю по лесенке, оказавшейся в отверстии. Брат и сестра пошли за нею.

Когда лестница окончилась и они сошли в подземелье, старуха вынула из кармана три восковые свечи, одну оставила себе, одну дала Эми и одну — Неду. При их свете брат и сестра увидели, что они в большом подземном зале, полном самых необыкновенных вещей. Тут были громадные золотые кувшины, золотые блюда, кубки, тарелки, осыпанное драгоценными камнями оружие, драгоценные золотые и серебряные пояса и головные уборы, древние золотые щиты и золоченые шлемы, опахала из страусовых перьев и, наконец, сундуки с золотыми монетами и красивые шкатулки, полные бриллиантов, изумрудов, рубинов и жемчуга.
— Садитесь, — сказала Нелли, указывая им на старинные стулья, и сама села на один из сундуков. — А теперь выслушайте историю старой Нелли.

Давным-давно, когда всю эту страну почти сплошь покрывали дремучие леса, здесь была гора, а на ней возвышался гордый замоклорда Лемберта. В нем жила счастливая семья: лорд Лемберт, его жена, красавица леди Элен, и их сын Арчи, прелестный и добрый, как солнечный луч. Но счастье не вечно. Когда Арчи минуло шестнадцать лет, он и его отец уехали на охоту и не вернулись домой: злые люди убили их. К леди Элен привезли только их тела. Егери и остальные слуги, сопровождавшие лорда, путались в объяснениях, говорили о какой-то засаде, о разбойниках в масках, напавших на них, и уверяли, что они не могли помочь ни лорду, ни сыну, так как были слишком далеко и не успели прискакать вовремя.
Но леди Элен не стала их слушать. На нее так внезапно обрушилось несчастье, что сердце ее ожесточилось. Она заперлась в замке с самыми преданными ей людьми и прекратила все отношения с соседями.
Слуг, не сумевших уберечь ее сына и мужа, она своими руками застрелила из лука, а потом решила приобрести громадное, неслыханное богатство, чтобы этой роскошью заглушить снедавшую ее тоску. Она велела сделать для себя кольчугу, шлем, латы, копье и убор для своего коня и с преданными ей людьми выезжала в лес к большой дороге, нападала на проезжих купцов, без жалости грабила и убивала их.

Так шли годы. Громадные богатства скопились у леди Элен, но ей все казалось мало. Теперь она просто полюбила золото и продолжала отнимать его, несмотря на увещевания родных, на письма епископа.
В ней проснулась жадность, и она стала скупой. Никогда никто не получал от нее ни одного пенса, и если какой-нибудь бедняк заходил во двор замка, она безжалостно приказывала своим слугам выгнать его.

Однажды, вернувшись с разбоя и надев серое домашнее платье и серый плащ, она сидела на крыльце, глядя, как объезжали ее нового рыжего молодого скакуна. И вот несмотря на то, что мост замка был поднят, во двор вошел странник в длинной одежде и остановился перед леди Элен.
— Убрать бродягу, — крикнула она.
Угодливые слуги бросились к страннику, но едва они прикоснулись к нему, как их руки бессильно опустились.
— Довольно преступлений, Элен, — сказал он. — Час твоего наказания настал! Замок и его убранство, обагренное кровью, уйдут под землю. Твои нечестные слуги погибнут, а ты сама будешь напрасно желать вернуть себе потерянные сокровища. В ветер и в непогоду, под лучами знойного солнца и под струями леденящего дождя будешь ты стремиться проникнуть туда, где лежат твои богатства. Пройдет много лет, а смерть все не захочет успокоить тебя. Проклятье, которое теперь падет на твою голову, окончится только в то мгновение, когда ты где-нибудь, когда-нибудь почувствуешь себя счастливой и довольной хоть на минуту, несмотря на неудовлетворенную жажду вернуть потерянные сокровища, несмотря на все вынесенные страдания.

Лицо странника засияло чудным светом, небо потемнело, послышался подземный шум, и с треском и грохотом замок рухнул и провалился под землю, в широко раскрывшуюся пропасть. Туда же рухнула вся гора...
Когда бездна снова закрылась, а пыль, поднявшаяся от страшного разрушения, рассеялась, та, которая еще недавно была владелицей гордого замка Лем-берт, увидела перед собой груду осколков и громадный камень. Он лежал как раз над входом в подземелье, в котором когда-то хранились богатства жестокой леди.

И вот гордая Элен стала бедной нищенкой. Сохранив из прежнего имущества только фонарик и молоток, она принялась колотить камень в надежде достать свои богатства.

Время шло. Люди, знавшие леди Элен, умерли. Вырубили леса, прогремели войны. Имя лордов Лемберт было забыто. Все изменилось, и только безумная Нелли по-прежнему каждую ночь стучалась в свое подземелье.
— Много страданий, дети, вынесла я, — продолжала старуха свой рассказ, — но ненасытная жадность меня терзала, и я не могла думать ни о чем другом, кроме потерянного золота. Наконец, настал и для меня час отрады. Вчера в вашем доме, когда вы обогрели и приласкали меня, я почувствовала себя довольной, а сегодня я проснулась совсем счастливая.
Старуха показала рукой на сокровища и прибавила:
— Все это ваше. Выстройте церковь, одарите бедняков, а потом живите богато и счастливо, делая добро людям и молясь за душу успокоившейся Нелли Лемберт.
Сказав это, старуха перекрестилась, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Когда Нед и Эми наклонились над нею, желая привести ее в чувство, они увидели на ее лице выражение счастья и покоя. Она умерла.

Вильсоны сделались богатыми людьми. Они похоронили Нелли, выстроили церковь, исполнили все, что она велела им, и жили долго и счастливо, делая добро.