Как шильдбюргеры в своей ратуше палаты готовили

Прорубили шильдбюргеры в своей ратуше окна и принялись за внутреннее устройство.

Прежде всего решили они прибрать Шутовскую палату, а затем уже взяться за Палату для корпения и уже после всех за Палату для потения.

Не прошло много времени, и треугольная ратуша, всем шутам на славу, была устроена и вновь освещена.

Настала зима, выпал первый снег, и городской голова затрубил в свой знаменитый рог. Услыхав его, шильдбюргеры гурьбой поспешили в ратушу. И надобно сказать, до того они теперь поумнели, что никто из них не забыл прихватить полено,—надо же было печь протопить, а обременять казну расходами на дрова негоже. Но когда они собрались в Шутовской палате, то увидели: в ратуше не только никакой печи нет, но даже и место ей не определено.

Снова переполошились шильдбюргеры.

— Неужто мы, как ослы длинноухие,—воскликнули они,—никогда свою ратушу не наладим? Где ж нам теперь печь ставить?

Одни советовали сложить печь за дверью — там она, дескать, никому мешать не будет. Другим это не понравилось: ведь городскому голове положено возле самой печи сидеть, а так он будет торчать за дверью! Это ж курам на смех!

Много разных советов выслушали шильдбюргеры. Долго судили и рядили, все подходящие места для печи осмотрели и никак решить не могли—где же печь ставить? Наконец нашелся один советчик и предложил сложить печь за окном, прямо на площади. И пояснил тут же, что ежели голова пожелает сидеть возле самой печи, дабы мудрость его никогда не

замерзала, то молено ему выделить место у окошка. Пусть он оттуда на печку глядит и греется.

Такой совет всем шильдбюргерам пришелся по душе, и они от радости в ладоши захлопали. Но нашелся среди них один житель, которому вечно все было не так. Поднялся сей «не так» и заговорил:

— Вы говорите так, а я говорю не так. Куда, к примеру, пойдет жар, что должен наши палаты согревать, где нам потеть да корпеть положено? На улицу! А всю улицу, сколько ни топи, нам никогда не натопить. Т а к я говорю или не т а к? А чтобы жар от печи к нам в наши шутовские палаты шел, надобно рыболовную сеть взять и одним концом к печке на площади приладить, а другим к окну. Вот весь жар к нам и пойдет, некуда ему больше деться. Т а к я говорю или н е т а к?

— Так ты говоришь,— отвечает ему голова. — И за умный совет превеликая тебе благодарность и почет. Отныне второе место у печи всегда за тобой.

Вот и решили шильдбюргеры поставить печь на базарной площади, а от нее протянуть к ратуше рыболовную сеть — это чтобы жар от печи прямехонько в палаты струился, и в те, где потеть, и в те, где корпеть, и в те, где им свои шутовские дела творить…

Я, признаться, опасался, как бы они и меня к себе не пригласили, чтобы на какую-нибудь шутовскую должность определить, но когда услыхал, как один шильдбюргер другому сказал: «Куда уж ему соваться! Он до нашего не допер»,— сразу успокоился.