Про лентяя

Было, да и не было ничего — жили муж с женой. Муж был такой лентяй, что ничего не хотел делать. Целые дни только ест да валяется — то на один бок повернется, то на другой. А жена что есть силы трудится, себя и мужа кормит, одевает, все, все она одна делает. Только сколько ни бьется жена, а все бедны и бедны они. Да и что она одна может? И поле-то у них на беду где-то далеко, да все каменистое, да песчаное, только и растет на нем что крапива и сорняки всякие, больше ничего.

Вот собралась жена весной, упросила соседей, вспахала с их помощью это поле, призаняла потом зерна, засеяла, и взошла нива — да какая нива, так и волнуется вся что море. Пришел месяц жатвы, созрели хлеба, и говорит жена мужу:
— Встань, пойди взгляни хоть на наше поле. Может, ничего и не взошло там и напрасно только мы надеемся.

Встал кое-как этот лентяй, потащился. Только не прошел и полдороги, как повернул обратно, пришел домой и говорит жене:
— Был я, видел — ничего там, кроме крапивы и сорняков, не взошло, даром только столько зерна извели.
Знает жена, что у них за нива, только ничего не сказала мужу. А как пришло время жатвы, говорит ему:
— Или иди в поле жать, или оставайся дома, сбей масло, покорми наседку с цыплятами, присмотри за ними, просей муку, выпеки хлеб.

Решил лентяй дома остаться. Взял он моток ниток своей жены и, чтобы не разбежались цыплята и не беспокоили его, привязал их всех одной ниткой к наседке и пустил так по гумну.
Вдруг откуда ни возьмись — коршун, набросился он на цыплят и унес их всех вместе с привязанной наседкой. А лентяй взвалил на спину мешок с мукой, сито, молоко в миске и погнался так за коршуном, думает: «И коршуна напугаю, заставлю бросить наседку с цыплятами, и муку просею, и масло собью, так от всех дел разом избавлюсь».

Только ни коршуна он не догнал, ни муки не просеял, ни масла не сбил — все у него попадало, побилось и просыпалось. Так и остался ни с чем. Думает лентяй, как быть, как жену без цыплят встретить.
Вспомнил он, что у жены были яйца отложены. Достал эти яйца, уложил их в корзинку и уселся на них, думает: «Посижу немного. Авось, пока жена с поля вернется, новые цыплята вылупятся».
Сидит лентяй на яйцах, квохчет, что наседка: «Квох-квох... Квох-квох...»
Вернулась жена с жатвы, кричит мужу:
— Открой двери!

А муж только квохчет в ответ:
— Квох, квох, квох!

Во второй раз кричит жена:
— Открой двери!
— Квох, квох, квох! — отвечает опять муж. И в третий раз крикнула жена:
— Да где же ты, куда сгинул? Отвори двери, что ты, оглох?!
Никто ничего ей не отвечает, одно только «квох, квох» и слышится из дома.

Взломала жена двери, вошла. Видит — сидит ее муж в корзине, что наседка, и квохчет.
— Что это еще ты выдумал, что там делаешь? Вылезай сейчас же из этой корзины.
— Наседку с цыплятами коршун унес, вот я и хотел высидеть новых цыплят, — говорит муж.
— Не надо мне твоих цыплят, вылезай,—говорит жена, вытащила его из корзины и усадила у очага.

Наутро спрашивает жена мужа:
— Ты как? Пойдешь жать, или, может, опять дома останешься?
— Нет, пойду лучше жать, — говорит муж, — только дай мне трех кур: одну на завтрак, одну на обед, одну на ужин.
— Ох, сними только ты этот урожай, не трех, а четырех кур тебе в день давать буду. Пошел лентяй в поле. И двух снопов за день не увязал, все валяется да спит, а кур не
забыл — всех трех зараз съел. Идет время. Прошло так три, четыре дня. Так бы и высох и осыпался весь хлеб в поле, только встала однажды жена лентяя, оделась по-мужски, взяла оружие, села на коня и поехала. Подъехала к мужу и кричит:
— Эй, жнец, не знаешь ли какого лентяя? У нашего царя сын болен, умирает. Научили нас печенью этого лентяя его накормить.

Испугался лентяй и стал клясться:
— Всего только час, как я жать начал, где мне было собрать больше?
— Смотри же, не снимешь весь хлеб к вечеру, приду, отрублю тебе голову, вырежу печень и унесу, — сказал этот воин и уехал.

Бросился лентяй жать, весь хлеб снял, одного колоса не оставил. Упал к вечеру чуть живой от усталости и заохал. Пришла жена, принесла еду, до еды ли ему? Еле жив сидит, чуть дышит.
Спрашивает жена:
— Что это ты утомился так?

Рассказал ей лентяй, что проехал человек от царя и пригрозил: «Не снимешь до вечера весь хлеб — приеду, убью тебя, вырежу печень и унесу».
— Не бойся, — утешила его жена, — сжал ведь все, ничего уж он тебе не сделает. Так кое-как увязали снопы, свезли; обмолотили и засыпали зерно.

У этого лентяя была одна свинья. Что ни есть в доме съедобного, все он этой свинье носит. Кормит ее, откармливает. Сказала жена:
— Нам и самим есть нечего, что ты все этой свинье таскаешь? Заколем ее лучше.
— Нет, не заколю, пока жир из нее не полезет, — говорит муж.
Взяла жена масла, растопила, плеснула на свинью, показала мужу и говорит:
— Видишь, как разжирела, так и лезет из нее жир.
Взял тогда лентяй и заколол любимую свою свинью — как ни любил он ее, а желудок свой, видно, любил больше.

Очень скоро съел лентяй свою свинью, только один окорок и успела припрятать жена. Узнал лентяй, что у жены еще один окорок есть, пристал:
— Дай и его!
— Нет, — говорит жена, — не дам!
— Умру, если не дашь.
— Умри, — говорит жена. — Умрешь, никому урона не принесешь.
Встал лентяй, лег на тахту, зажмурил глаза, замолк и лежит, не дышит. Заплакала жена над мужем, что над мертвым.

Привели попа, сколотили гроб, уложили лентяя и понесли в церковь. Подошла все же жена еще раз к мужу, шепнула:
— Встань, не то похороним.
— Как же я встану? Умер ведь я.
— Встань, говорю, — повторяет жена.
— Дашь свиной окорок — встану, — говорит муж.
— Нет! — говорит жена.
— А нет, так я и не встану.

Понесли лентяя, как покойника, и уложили его в церкви. Как стемнело, встала жена этого лентяя, подошла к церковным дверям и закричала:
— Эй, мертвецы, старые и новые! Слушайте — в небе новый храм строится, вставайте все кирпичи носить. Старым мертвецам носить по сто, новым — по двести.
Подумал лентяй: «Мне и пяти кирпичей не поднять, какого черта я им по двести носить буду?» Вскочил и давай бежать из церкви.

С тех пор не думает он ни умирать, ни свиных окороков просить, да и на боку больше не валяется. Стал он работать, и зажили муж с женой счастливо и богато.

Мор там, пир здесь,
Отсев там, мука здесь.
Сказителя, слушателя
От мора спаси.